СЕРГЕЙ ТУБОЛЕВ. Особые приметы

СПРАВКА О КОМПАНИИ

Компании «Колнаг» 28 лет. На заводе внедрен полный цикл изготовления техники — от раскроя, сварки металла, окрашивания и сборки до испытаний узлов и готовых машин. Здесь применяют передовые технологии и используют качественные компоненты, что позволяет производить сельскохозяйственную технику европейского качества. Машины производства «Колнаг» продаются во все регионы России и за рубеж. Это единственное предприятие в России, выпускающее технику для возделывания картофеля — от подготовки почвы, посадки, гребнеобразования до уборки урожая.

— Компания «Колнаг» основана в 1995 году. Мягко говоря, это был не самый благоприятный период для промышленности и тем более для сельхозмашиностроения, которое на тот момент считалось непопулярной отраслью. Как вы решились именно тогда стать директором промышленного предприятия?

— Когда иностранцы начали искать партнера, то нашли отклик в Конструкторском бюро машиностроения, где я трудился. Хотя и косвенное, но мы имели отношение к картофельной тематике, поэтому, когда встал вопрос о сотрудничестве с голландцами в области производства техники для производства картофеля, КБМ согласилось поучаствовать. Мне поручили зарегистрировать такое предприятие и потом начать его двигать. Так с 1995 года я работаю в компании «Колнаг». Сначала занимался регистрацией компании, потом работал исполнительным директором, затем генеральным. Когда у тебя есть какой-то задел, работать легче. Пригодились знания по конструированию машин, материаловедению, технологии, экономике и прочие, пришлось учить язык. Если постоянно учиться новому, то всегда можно оказаться в теме.

— А во времена Советского Союза аналоги такой техники выпускали? И есть ли инженерные и конструкторские наработки по производству картофелеуборочных комбайнов?

— Сейчас можно найти технику, выпущенную еще в Советском Союзе, в рабочем состоянии. В этом году Минсельхоз выдал сведения о том, какие комбайны имеются в эксплуатации. В этом списке даже комбайн Е-686, у которого тоже есть поклонники. А еще—комбайн, который мы с бельгийцами разработали для российского рынка (220-вольтный вариант). Мы уже около десяти лет его не выпускаем, но, так как он был очень удачной моделью, до сих пор есть те, кто хотел бы его купить. Мы ушли далеко вперед, но люди пользуются той техникой, работают на ней. И такое бывает. Картофельный рынок очень интересный! К сожалению, системных работ по системам машин, как это было в советские времена, не ведет никто.

— Как вы можете оценить сегодняшнюю подготовку инженеров и конструкторов? Работает ли ваше предприятие с учебными заведениями? Возможно, вы сами готовите себе сотрудников?

— К сожалению, подготовка очень слабая. Конструкторов откровенно не хватает, а найти их на рынке, особенно по сельхозмашиностроению, невозможно. Их просто нет.

«ПОСКОЛЬКУ ЦЕНЫ НА КАРТОШКУ НЕТ, МНОГИЕ ХОЗЯЙСТВА ПРОДАЮТ КАРТОФЕЛЬ ПО СЕБЕСТОИМОСТИ — ПРОСТО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ РЕАЛИЗОВАТЬ. НЕИЗВЕСТНО, ЧЕМ ЭТО КОНЧИТСЯ ДЛЯ ХОЗЯЙСТВ, НО МНОГИЕ ОСТАНУТСЯ В УБЫТКЕ. НЕ ДО ТЕХНИКИ БУДЕТ». 

Найти толковых студентов — проблема, хороших специалистов надо воспитывать с детства и в своем коллективе. Мы готовы взаимодействовать с вузами, брать студентов на практику (в сезон работы всем хватит), привлекать преподавателей к участию в НИОКР — к любым формам сотрудничества. Но по факту кафедры пишут статьи, оформляют изобретения и ссылаются друг на друга, а когда доходит до дела—уходят в сторону. Поэтому говорить о подготовке специалистов мы не можем. Мы готовы доучивать на предприятии, но из московских вузов в Коломну не приезжают. Что касается местной молодежи, то она отдает предпочтение другим специальностям.

Местный политехнический вуз готовит механиков далекого от желаемого качества, хотя с ними мы готовы сотрудничать. С одной стороны, они не против, но нужен кандидат наук, под которого сделают специальную учебную программу, а его нет. На сегодняшний день не нашли готового кандидата. 

Большую часть времени мы были заняты производством машин, а кандидатами становиться не стремились. В свое время можно было формально защитить кандидатскую, но это не было самоцелью. А сейчас, я считаю, затевать наукообразие — дурной тон.

— У вас возникли проблемы после введения санкций? Как вы закрываете вопросы с компонентами? С какими самые большие сложности?

— Ввиду недостатка знаний и конструкторов мы ведем свои исследовательские работы, но только там, где это срочно необходимо. Сломался, например, узел — мы ищем решение, нашли и все сделали. Но в основном конструкторы занимаются сопровождением серийных машин. Основные знания мы получаем от партнеров. Пока европейцы на полшага впереди нас — зато мы имеем доступ к передовому знанию. А для того чтобы держаться на рынке, обеспечивать качество и «хорошее лицо» перед покупателем, мы берем ту комплектацию нужного качества, которую здесь получить не можем. «Колнаг» имеет хорошие производственные мощности — мы можем многое, но не все! Поэтому нам приходится что-то покупать за рубежом. Безусловно, мы стараемся найти замену. Но, во-первых, это не так просто, во-вторых, заменить что-то, не меняя конструкции, бывает очень сложно. Где-то удается, а где-то нет. В этом смысле мы заложники ситуации. Да, пришлось поменять несколько поставщиков, банков, транспортных компаний и логистических маршрутов, но получается выкручиваться. 

— После ухода с нашего рынка европейских брендов появилось ли у вас больше заказов?

— Нет. Дело в том, что, когда подняли рубль, разные компании ввезли в Россию очень много техники. И создали склады, которые позволили в 2022 году продавать как ни в чем не бывало и даже принимать заказы на будущие годы. В России 2023 год был очень хорош в климатическом плане. Это означает, что условия для возделывания сельхозкультур благоприятные и урожайность хорошая. И техника работала не в экстремальных условиях, она не ломалась, а значит, потребностей в новой технике у крестьян не было. Поскольку цены на картошку нет, многие хозяйства продают картофель по себестоимости — просто для того, чтобы реализовать. Неизвестно, чем это кончится для хозяйств, но многие останутся в убытке. Не до техники будет. В отрасли прицепного оборудования никто демонстративно дверью не хлопал, все как работали, так и работают. Кстати, в этом году мы произвели чуть больше комбайнов. Когда говорят о том, где взять комбайны, — это вопрос риторический. Я не прочь получить от Минсельхоза гарантированный заказ, который позволит нам спокойно работать. Сейчас мы работа ем на свой страх и риск. Но таких заказов ждать не приходится, потому как их хотят все. Сомневаюсь, что для картофелеводов Минсельхоз сделает исключение. Это к вопросу о самоходных комбайнах. Мы не делаем самоходные комбайны, потому что годовая потребность страны— в пределах двух десятков штук. Затевать производство двух десятков самоходных комбайнов экономически и технологически нецелесообразно. Может, в будущем, но кто возьмет на себя смелость сказать, что в России будут пользоваться спросом самоходные комбайны? Никто.

— Вы планируете вводить еще какие-то модели в производственный портфель направления кормозаготовки? Или усиливать, модернизировать готовые модели? Увеличивать производство, штат сотрудников?

— Такие планы всегда есть, это касается не только кормопроизводства, но и оборудования для переработки картофеля и овощей. Мы постоянно модернизируем производство, но увеличивать штат пока не подо что. У нас то густо, то пусто. Сейчас, например, период, когда работы относительно мало. Чтобы задействовать людей сейчас, мы запускаем в производство перспективные модели или ту технику, которую производим весной. Пока говорить, что с уходом зарубежных компаний российским производителям стало легче, я бы не стал, хотя по году у нас обнадеживающие цифры. За полгода мы сделали и реализовали очень много техники, зато последние два месяца продаж практически нет. Мы относимся к этому оптимистично, хотя хочется стабильности.

— Планируете ли поставлять на экспорт свою технику? В Африку, страны Азии? 

— На экспорт мы поставляем кормораздатчики. У нас были единичные поставки на Украину и в Азербайджан, но это несерьезно. Реальные поставки в больших объемах мы осуществляем в Голландию. Смесители-кормораздатчики, но не готовые машины, потому как нет смысла поставлять то, что у них самих есть. Мы отправляем то, что для них выпускать технологически сложно, а мы научились это делать: корпуса, шнеки, бочки, дышла, детали всевозможные. С этим у нас нет проблем. Хотя, конечно, политика влияет. В страны Африки и Азии мы свою продукцию не поставляем, так как ограничены лицензионными соглашениями. Мы работаем на своем рынке, за границу не стремимся, потому что не хотим тратить силы на согласование и дополнительные договоренности. Мы живем здесь, ориентированы на российский рынок. 

«НАША МАШИНА одновременно и перемешивает, и раздает. Официально она называется «смеситель-кормораздатчик»

— Из-за того, что в России не производят аналогичную технику, ваше предприятие должно получать специальные субсидии, входить в специальные программы по поддержке производства. Возможно, вы входите в программу по НИОКР?

— У нас работает Федеральная программа № 1432, так как мы такие же российские производители, как и все остальные. Мы работаем по 719-му постановлению, поэтому имеем право на все субсидии, которые нам положены. В этом году не рискнули заявляться на НИОКР, потому что не нашли партнеров. Я ездил по институтам, пытался связаться с инжиниринговым центром, но они не берутся. Это хлопотно и боязно. Минпромторг в лице Марии Игоревны Елкиной говорит: «Начинайте НИОКР, мы компенсируем вам 60% затрат». И мы готовы, но пока не можем найти сильную базу конструкторов и инженеров, чтобы можно было им это дело доверить. Сейчас ситуация такова, что пытаться изобрести что-то новое — это пять лет работы с непрогнозируемым результатом. Несколько рискованно… Если говорить о финансовой поддержке, которую предлагает Минпромторг, то речь идет о гарантиях функционирования банка. Если банк сочтет нужным финансировать по льготной ставке, то государство ему доплатит. Мы обращались в ВТБ, но оказалось, что кредиты они дают от 100 млн рублей. Другие банки — от 50 млн рублей. А нам надо было на покупку новой техники по льготному кредиту 10 млн рублей. Никто не хочет связываться. Миллиард — пожалуйста, а зачем мне миллиард? Когда буду строить новый цех, мне понадобится не миллиард, а 100–200 млн. И под какой льготный процент? Государство декларирует льготные 3–5%, а на самом деле это выливается в ключевую ставку плюс 2%; 15% кредита — это совершенно невыгодно, но это реалии сегодняшнего дня. Банки хотят получить свое в любом случае. Может быть, где-то есть проекты, которые имеют политическое значение, и под них могут выпросить кредит под 5%, но мы к этой категории не относимся. А пойти взять кредит на развитие в банке невозможно. За наш труборез, который стоил 24 млн, мы получим местную коломенскую субсидию в 1 млн рублей. Как компенсацию первого взноса авансового платежа. Все это разговоры.

— Сергей Семенович, ваша компания планирует принимать участие в выставке АГРОСАЛОН в 2024 году?

— АГРОСАЛОН — это политическая выставка, участие в ней носит политический характер. Не знаю, каким объемом, но мы будем представлены, потому как «Крокус» заламывает бешеные цены. В практическом плане региональные выставки для нас более эффективны.

— Готовите новинки к АГРОСАЛОНу?

— Мы выпустили новую серию кормораздатчиков NEW Edition — скорее всего, привезем один из них. Функционально они отличаются дизайном, улучшенными характеристиками, расширенными опциями. Может быть, комбайн. Если успеем освоить, то что-то из оборудования для хранилищ.